– Ладно, мне пора. Что-то я и так здесь слишком провозился. Если что понадобится, звоните Дэвидсону, – бросил Коннор вместо прощания.

– Всенепременно.

Эва глубоко вздохнула и расслабила плечи только когда за копом закрылась дверь.

***

Выйдя на улицу, Майкл почувствовал облегчение. Он еще острее ощутил, насколько ему некомфортно в компании Беловой. У него не было четких доказательств ее причастности к убийству, но что-то в ней его настораживало, и больше всего его раздражало, что он не мог понять, что именно.

Раздался телефонный звонок.

«Для полного завершения картины…» – с досадой подумал он, увидев, кто звонит.

– Слушаю.

– Майкл, здравствуй, – раздался в трубке сиплый голос. – Не сильно тебя отвлекаю? Ты мог бы привезти мне лекарства? У меня, кажется, снова приступ…

Меньше чем через час Майкл стоял у дома, где хотел находиться еще меньше чем в компании Беловой. Это место в свое время заставило пережить его много боли, обид и слез. Он никогда не чувствовал себя здесь в безопасности и часто убегал, за что впоследствии бывал наказан.

Серое двухэтажное полуразвалившееся строение, облезлые кустарники и деревья – этот вид не вызывал у него никаких эмоций, кроме чувства брезгливости и тоски.

Дверь ему открыл еле держащийся на ногах, маленький, еще не старик, но уже сломленный болезнью, как дом, в котором он жил, – плесенью, – мужчина.

– Здравствуй, отец, – безэмоционально произнес Майкл, протиснувшись в темную прихожую и закрыв за собой дверь.

Он протянул Томасу Коннору пакет с лекарствами и проследовал за ним на кухню. Отец еле передвигал ноги и шел, придерживаясь за стену. Как только они оказались в кухне, Майкл подошел к крану, налил в стакан воды и дал отцу. Томас медленно, трясущимися руками достал нужные таблетки и выпил. Сын, хмуро глядя на него, произнес:

– Отвезти тебя в больницу?

– Нет, – прохрипел Томас. – Сейчас полегчает.

Он присел на ближайший стул и тяжело вздохнул:

– Спасибо.

Майкл кивнул и огляделся по сторонам. Гора грязной посуды в раковине, заляпанные полы и столешница, посеревшее от пыли окно и засаленная шторка, которую не стирали, пожалуй, с того времени, как умерла мама. В доме стоял спертый воздух с примесью чего-то кислого.

Коннор-младший открыл окно. Взгляд его упал на пустые бутылки из-под пива на подоконнике. Он повернулся к отцу:

– Надеюсь, лекарство ты выпил не сразу после того, как употребил что покрепче?

Томас вяло отмахнулся.

– Может, я тебе найму уборщицу, чтобы вынесла весь этот хлам? Ты в курсе, что скоро к тебе начнут вывозить мусор со всего района, приняв твой дом за свалку?

– А ты, смотрю, не растерял чувство юмора, – усмехнулся отец.

Сын молча смотрел на него. Томас стал выглядеть еще хуже с их последней встречи – лицо посерело, на голове появились новые залысины, а водянистые глаза грозили утонуть в огромных рыхлых мешках под ними.

Майкл начал работать в полиции не потому, что гордился профессией отца, а потому, что хотел, в отличие от него, защищать людей и помогать им. Он не от хорошей жизни рано попробовал алкоголь, и в результате выяснилось, что у него к нему наследственное пристрастие. Он тоже потерял жену, – хотя Джесс от него просто ушла, а мама умерла от тяжелой болезни. И в любой момент Майкл мог лишиться работы из-за своего сумасбродства и упертости.

Томас был человеком, на которого он хотел быть похожим меньше всего на свете, но в кого он неосознанно превращался. И ему было противно от самого себя.

– Как старушка Вики? – отец мотнул головой в сторону окна. – Я побежал открывать, потому что услышал ее голосок. Узнаю его из тысячи.

– Ничего, ходит. Периодически что-то отваливается, но сильно пока не подводила.

– Сколько ей уже? Разменяла третий десяток? А все такая же резвая малышка.

Старый «Форд Виктория», на котором ездил Майкл, достался ему от отца, – и то только потому, что самого его лишили прав за пьяное вождение, а гаража для хранения машины у него не было. «Форд» был единственным, что сближало их, – и этого было слишком мало.

– Как дела у Джесс? – спросил Томас.

Майкл впервые отвел взгляд:

– Мы разводимся.

– Оооо… – только и смог протянуть отец.

На несколько минут повисла тишина.

– А что у тебя на работе? Ведешь какое-нибудь дело?

– Поручили убийство одного бизнесмена, – пожал плечами Майкл. – А сейчас угрожают его падчерице. Мутная история…

– Майкл, мне звонил Сеймур, – внезапно произнес Томас.

– Прекрасно, – нахмурился Коннор-младший.

– Прошу, не повторяй моих ошибок. Это тяжелая профессия, но она как наркотик. Поверь, если ты останешься без нее – будет только хуже, уж я-то знаю…

– Нет. Ты не знаешь, в каком я оказался положении. Да и не захочешь знать, – отмахнулся сын.

– Майкл, как бы ты меня ни презирал, как бы не считал меня ничтожеством, я прожил дольше тебя. И я потерял многое. Твоя мать…

– Не смей говорить со мной о ней, – огрызнулся Коннор-младший.

Томас снова тяжело вздохнул:

– В общем, даже если тебе плевать на мое мнение, я имею право его хотя бы просто высказать.

Майкл усмехнулся:

– Давно ли тебя стала интересовать моя жизнь? Или это старческий маразм?

– Майкл…

Коннор-младший оскалился:

– Худшие годы своей жизни я как-то прожил без твоего участия, пожалуй, и сейчас справлюсь.

– Послушай, я всего лишь хотел сказать, чтобы ты не совершал опрометчивых поступков, чтобы не оказаться на моем месте.

«Я и так уже почти на твоем месте», – с досадой подумал Майкл, а вслух произнес:

– Это все? Я могу идти?

Томас, не отрывая от него скорбного взгляда, медленно кивнул.

– Если понадобятся лекарства, можешь снова набрать няньку Майкла.

Коннор-младший быстро покинул дом и отца. Майкл мог поклясться, что тот неотрывно смотрел ему вслед.

После встречи с Томасом он отправился в участок, чтобы узнать последние новости. Перспектива следить за Беловой устраивала его все меньше: ему казалось, что он пропускает что-то важное, пока Дэвидсон занимался стоящими вещами.

Припарковавшись, Коннор увидел через несколько машин от себя Джерри Адамса, показывающего какому-то парню свой раритетный «Додж Челленджер». Майклу не понравился печальный вид Джерри, поэтому он подхватил с заднего сиденья папку с досье сотрудников «Ай Ди Продакшн» и направился к ним.

– О, Майкл! Сынок! Здравствуй, – протянул ему руку старый сержант, а после этого рассеянно указал на свою машину. – Вот, хочу продавать… Это мистер Салливан – он занимается перепродажей автомобилей.

Коннор хмуро кивнул этому Салливану. Только подойдя ближе, он обнаружил, какой лощеный вид у этого парня и насколько мерзко и искусственно он улыбается.

– Да, это редкий экземпляр шестьдесят девятого года выпуска! Сейчас такой почти невозможно найти, – тем более так хорошо сохранившийся, – восхищенно заливал перекупщик.

Джерри ласково похлопал машину по капоту:

– Дружище славно мне послужил. Мы с ним повидали всякое. Ты только подумай, – я вез на этой машине свою Сару под венец, а через несколько лет забирал ее и Чака из роддома, – Джерри тяжело вздохнул. – Ну что, мистер Салливан, сколько за нее дадите?

– Думаю, в нынешних обстоятельствах мы можем отдать за него не больше пятнадцати тысяч, но это предварительно.

– Что? – Майкл даже поперхнулся. – Вы же сами сказали – это раритет! Да и машина почти в идеальном состоянии!

– Майкл-Майкл, остынь, – положил руку ему на плечо Джерри. – Пятнадцать тысяч – это уже неплохо…

– Позже я смогу назвать сумму поточнее, – Салливан с опаской косился на Майкла.

– Джер, ты уверен, что это действительно перекупщик, а не мошенник? – не унимался Коннор.

– Майкл, – осуждающе протянул сержант.

– Простите, мистер, – подобрался продавец, – возможно, тот факт, что вы видите меня впервые, повлиял на ваши преждевременные выводы, но я уже предоставлял мистеру Адамсу все документы, подтверждающие квалификацию нашего агентства. И тем более, мистер Адамс уже бывал в нашем офисе, поэтому не должно возникнуть никаких сомнений…

– Знаете, мне плевать на ваши бумажки, –